«Эти деньги дети собирали на квартиру»: как свердловчане борются с COVID-19

Новая коронавирусная инфекция затронула многих свердловчан – нередко в больницу направлялись целыми семьями. Если в начале эпидемии  о течении болезни часто говорили от третьего лица, то сейчас, к сожалению, многие могут поведать свою историю, причем, не только о том, как преодолевали недуг сами, но и как с ним боролись их близкие. «Твой город» уже публиковал такие рассказы, однако их собралось достаточно много, и мы снова даем высказаться очередным выздоровевшим.

«Ковид ударил не только по нервной системе»

– После того как я переболела коронавирусом, считаю, что эта болезнь коснется всех, – говорит наша собеседница Светлана Ивановна. – То есть пройти по воде и ног не намочить, к сожалению, не получится ни у кого. Во-первых, у многих отсутствуют элементарные навыки гигиены, – я имею в виду простую привычку мыть руки. А во-вторых, я знаю некоторых людей, которые с положительным тестом без маски бродят по общественным местам. Одни так поступают из-за своей безалаберности, а другие, такое впечатление, что  руководствуются принципом: «Если я заболел, то и других не жалко!». Нужно иметь гражданскую совесть и ответственность перед социумом, в котором ты живешь, если чувствуешь себя плохо. И нечего лазить по общественным местам. Я даже знаю, от кого заразилась! Больная женщина пришла ко мне на прием, и сидела без маски. Я не сделала ей ничего плохого, а вот она испортила мне жизнь. К сожалению, она и сама пострадала. Недавно я узнала, что она умерла. Я тоже была на волосок от смерти, потому что болела в очень тяжелой форме.

При этом у меня не было симптомов, которые приписывают ковиду: ни повышенной температуры, ни кашля или  других признаков (к примеру, как при ОРВИ). Глядя на это, «скорая» поначалу даже не хотела меня брать в больницу. Однако все-таки положили в терапию-2, потому что у меня полностью пропал аппетит, и я стала терять сознание. Там мое состояние только ухудшалось. Появилась забывчивость, порой даже о приеме таблеток медики мне напоминали.

Ковид сильно ударил не только по центральной нервной системе, но и по психике: когда я лежала в больнице, людей вперед ногами выносили каждый день. Многие, особенно социально необеспеченные, в течение 10 дней просто сгорали, как свечи. Вот, к примеру, в соседней палате лежал сорокалетний мужчина, на вид в рассвете сил. Он получал лечение и достойный уход (жена находилась рядом с ним постоянно). Но однажды я вышла в коридор, и увидела его, лежавшего на каталке без признаков жизни, после чего стала заикаться. А в соседней палате у женщины, которая заметила, что ее соседка умерла, случилась истерика: она кричала так, что у меня волосы поднялись дыбом! Я и до этого боялась покойников, а вот после всего пережитого стала бояться их безумно, даже спать не могла, часто плакала и жаловалась на самочувствие. Умирать мне не хотелось страшно! На мой взгляд, это была нормальная реакция на все происходящее. На тот момент ухаживать за мной было некому, лекарств не было, и денег на их покупку тоже. Хоть действительно –  лежи и помирай! До приезда из Украины дочери, за мной несколько дней ухаживали медработники. Мне приносили чай, теплую водичку, я получала поддерживающую терапию, даже предлагали перевести меня реанимацию, но я отказалась. Свободных коек в отделении не было, так что новичков нередко размещали на коридоре. Эта участь не минула и меня. С появлением дочери мое лечение в корне изменилось: она принесла целую торбу лекарств, и под капельницами я лежала часами. К тому моменту меня уже перевели в палату, и когда на следующий день  доктор пришла на обход, я радостно отрапортовала, что уже здорова, хотя, как выяснилось, ПЦР-тест оказался положительным.  Считаю, что позитивный настрой в лечении играет не последнюю роль.  Мне предлагали колоть дорогущий препарат, я от него отказалась, потому что денег уже на него не было, а вот две моих соседки наскребли, и им помогло.

Если у других людей полностью пропадало  обоняние, то я оглохла, то есть первые дни не слышала даже саму себя. Когда ко мне обращались с вопросами, я понимала их интуитивно. Если врач что-то спрашивает, значит, его интересует температура. У меня заметно снизилось зрение. Я, конечно же, и до этого носила очки, но после перенесенной болезни теперь они мне не подходят – в них я ничего не вижу, просто мутное белое облако.

В больнице долго не держат, по протоколу – 21 день, а дальше только надежда на положительную динамику. Однако в конце лечения возникла дилемма – время закончилось, а лекарства остались. Я попросила немного задержаться. Врач вошла в мое положение,  и я еще три дня приходила на лечение. Вообще, они ко всем относятся лояльно.

С момента выписки прошло уже три месяца, но ситуация у меня не выглядит радужно, я очень слаба. Как у большинства переболевших, посыпались волосы: на расческе они остаются целыми клочьями. Препараты сильные, и сразу влияют на состав крови. Хотя я всячески стараюсь поддерживать себя сбалансированным питанием, вскоре стала замечать симптомы сахарного диабета: повышенный аппетит без чувства насыщения, жажда, сухость во рту, зуд слизистых. Появилась боль в верхней части живота, и отдает она в левое подреберье. Конечно же, после болезни я стала немного рассеянной, но это не значит, что не смогла критически оценивать свое состояние. Я проанализировала эти симптомы, и пришла к выводу, что мне нужно еще сдать анализы на сахар. Да и при выписке мне рекомендовали через месяц обязательную консультацию с врачом.  Когда я пришла в поликлинику, то не могла найти себе доктора: один в отпуске, другой – заболел, третий – вообще рассчитался. Мне просто некому было выписать направление на лабораторное обследование, а без него там не принимают. И я отправилась в платную лабораторию. Теперь я держу руку на пульсе, и постоянно контролирую свой организм по всем пунктам. Чтобы знать, что у меня там и как, я уже третий раз сдаю анализы. Первый раз заплатила 1800 руб., второй – 2800 руб., а третий поход в лабораторию обошелся мне в 2000 руб.

Я думаю, что переболеют все, но по-разному. Кто-то перенесет как легкое ОРВИ, а кого-то вынесут вперед ногами (к сожалению, это реалии жизни!). Сейчас многие раздумывают, прививаться или нет, я отвечу так: если у вас есть лишние 100 тысяч (а именно такая сумма была потрачена на мое лечение), то можете не прививаться. Эти деньги мои дети собирали на квартиру.

«Муж метался между тремя отделениями»

– Болезнь проявляла себя постепенно: сначала появилась слабость, першение в горле, вскоре поднялась температура, – рассказывает свою историю Ольга. – Пошла сразу на прием к терапевту. Несмотря на то, что хрипов она не обнаружила, мне назначили лечение, и отправили домой. В следующий прием меня направили на флюорографию, которая уже показала подозрение на бронхит, а вскоре начался кашель.  Врач обнаружила одностороннюю пневмонию, и предложила лечь в больницу. А уже там выяснилось, что воспаление перебросилось и на второе легкое.

Однако это были еще цветочки. В нашей семье болели три человека. Первой была мама. В середине августа она обратилась в больницу, где ей поставили ОРВИ, и назначили лечение. Однако через три дня ей резко стало хуже: температура поднималась до 39° - 39,5°. Мы начали бить тревогу, и пошли в больницу, не дожидаясь срока назначенного приема. Первый жаропонижающий укол ей сделали прямо в поликлинике, но он ей не помог. И лишь после второго, который ей ввели в приемном отделении, температура стала немного падать. В терапии-1 мама пролежала неделю, но состояние ее не улучшалось, и вскоре ее перевели в реанимацию, и там она пролежала восемь дней. После этого ее снова вернули в отделение. Но как только взяли ПЦР-тест, и он оказался положительным, ее перевели в неврологию. Кстати, его сделали только на восьмой день с момента обращения к врачу. К тому времени  в этом отделении  уже лежал и отец. Несмотря на то, что мы живем одной семьей, парадоксально, но ковид был выявлен только у мамы.

За нами ухаживал мой муж. Сережа метался между тремя отделениями, при этом еще и присматривал за дочерью. Этого мало: не успели нас выписать, как свекровь тоже попала с ковидом в больницу. В общем, на то, что он принес кефир не той жирности, или приготовил не ту юбочку для дочери, я уже внимания не обращала. Я была благодарна за то, что он бегал к нам, и молила Бога о его здоровье. Когда первой в больницу попала мама, я не предполагала, что нас всех ждет. Но когда уже большая часть семьи лежала по отделениям с воспалением легких, стало по-настоящему страшно! Но больше всех я переживала не за себя, и отца, а именно за нее: насколько ей помогут, и сможет ли она вообще оттуда выйти. Потому, что после тяжелой формы восстанавливаются далеко  не все. Все это перенести было сложно, причем не только  морально, но и финансово, ведь лечение это совсем не дешевое. Общая сумма в нашей семье составила около 300 тыс. руб. Только два дорогих укола, которые делали маме, стоили 120 тыс. руб. А по отдельности уже мы не подсчитывали. Кто-то нам посоветовал обратиться в УТСЗН, потому что якобы есть шанс вернуть 30 и даже 50 процентов от потраченного. Маме выплатили 3 тысячи рублей! После этого мы с отцом и обращаться не стали. Выписались все в один день – 10 сентября.  Мужу от этого легче  не стало, потому что все мы были очень слабы, и сначала передвигались по дому буквально по стенке. Предполагаю, что долечиваться нам придется долго. У меня стали сильно выпадать волосы. Мама до сих пор нас пугает неожиданными спазмами дыхательных путей. Несмотря на то, что папа перенес немного легче, последствия болезни тоже дают о себе знать. У него и суставы болят, и сердце пошаливает.

Стоит отметить, что с теми, кто лежал вместе со мной, произошло, можно сказать, братание. Когда после проведенного ПЦР-теста нашу большую палату расформировали, и положительных из гинекологии отправили в терапию–2, мы сразу обменялись номерами телефонов. Несмотря на плохое самочувствие, постоянно перезванивались, справляясь о здоровье друг друга, в шутку называя наши группы «гнездо №1», и «гнездо №2».  Когда с одной из подруг по несчастью, медики отпустили  нас на прогулку,  первым делом мы пошли к неврологии, увидеться с моими родителями. А после этого повернули к терапии, чтобы проведать наших девочек.

Лилия Голодок