ПИТЕР: город моих несбывшихся надежд

Порой сложные жизненные ситуации заставляют людей менять свой уклад. Человек начинает двигаться в лучшую или худшую сторону от той проблемы, которая его настигла

Начиная с 2014 года, Донбасс покинуло большое количество жителей. Нет, люди не искали лучшей доли, они хотели просто спокойной жизни. Все хотели стабильности и определенности. Наша семья не была исключением.

В один прекрасный день муж пришел с очередной подработки и сказал: «Собирайся, мы едем в Питер!»

Но решение последовало незамедлительно. Работы не было совсем, а та, которую предлагали, оплачивалась по минимуму. Будь, что будет…

Привет, Питер!

Вопрос с жильем решился предварительно. Еще дома, отыскав подходящий вариант в Интернете, мы связались с хозяином квартиры в Санкт-Петербурге. Приветливый молодой человек, к нашему счастью, согласился придержать квартиру без залога до нашего приезда.

Конец октября 2015 года. Город «приветствовал» нас непрекращающимся дождем. Но радость от смены обстановки окрасила серое небо в яркие цвета. Мы были счастливы лишь от того, что нашлись силы на переезд и дорогу, которая длилась больше суток, еще и умудрились немного перекусить.

Сумки были распакованы. Мы в Питере!

Болеть запрещено

Первая ночь в новой квартире была бессонной. У сына поднялась температура 39.5 градусов. Ни жаропонижающие сиропы, ни свечи, ни обтирания не помогали – все усилия оказались безрезультатны. Температура росла. Было решено вызвать «Скорую».

Почти полчаса длились объяснения с диспетчером неотложки. Кто мы, откуда приехали, почему нет регистрации, что произошло. Я повторяла несколько раз причины и следствия, пытаясь донести до медиков, что нашему ребенку нужна помощь. Наконец, бригада выехала.

Малыша осматривали недолго. Все симптомы указывали на активно протекающий пиелонефрит. Пока мы ехали в больницу, с дежурным педиатром завязался разговор.

«Помню я ваших беженцев в 2014. Народ, конечно, специфический. Наша бригада возила группу приезжих с Донбасса на медосмотр. Требовали материальную помощь от властей, жилье, бесплатную медицину. О работе не было ни слова», – рассказал врач.

Мы с мужем переглянулись. Разные люди бывают. Но рассказано это было нам, сейчас. Но мы приехали работать, добиваться. Жаль, Северная столица об этом не знала.

Могу сказать одно: помощь в больнице оказали оперативно. Все четко, слажено, быстро. Анализы были готовы через 15 минут, диагноз поставлен, препараты выписаны. Персонал носился с нами как с хрустальной вазой. Подчеркиваю – БЕСПЛАТНО! Но педиатр предупредила, если есть желание лечь в стационар – 2 тысячи сутки, без учета препаратов и обследований.

С этого дня мы пошли на поправку.

В дальнейшем ходили на прием только к частному врачу за 1 тыс. рублей. Болеть без российского гражданства дорого!

Работа для всех! Но не для каждого…

Еще до отъезда мы связались с питерскими друзьями и обговорили рабочие вопросы. Трудоустройство, по их словам, мужу было обеспеченно. Действительно, через неделю супруг работал на местном заводе, в качестве кого, еще долго было не понятно.

Ребят из нашего региона было больше десяти. И все трудились неофициально. Руководству было так удобно.

Также по своим усмотрению и надобности они увольняли работяг, не заплатив за рабочие дни. Случилось это и с нами.

В один прекрасный день муж узнал о кадровой перестановке. На его место взяли другого, знакомого парня. После этого также случайно, ему сообщили об увольнении. Причины не уточняли.

Хотелось бы отметить, что именно ребята, приехавшие с Луганщины, работали, как проклятые. Три смены подряд – не проблема. Семь дней в неделю – да, раз плюнуть. Это не требовательные питерцы, для которых и одна смена – каторга.

И тут завертелась «увлекательная карусель» поисков работы. Как только работодатель узнавал, что мы с Донбасса – отказывали.

На тот момент документы беженцев были в процессе оформления.

А это еще одна интересная история…

Временное убежище

По приезду мы решили, что нужно оформлять программу «Временное убежище». Благодаря ей, наш ребенок получал бесплатную медпомощь, муж – официальное трудоустройство, а я – спокойствие.

В одном из отделений УФМС нас ждал сюрприз. Сначала позвали мужа. Проверили документы. Потом подошла я. «Приветливая» девушка из пятого окошка около часа слушала нашу историю. Ребенок начинал нервничать, психовать…

Куча людей, бесконечная очередь и крики.

«Вот ваш супруг утверждает, что вы живете в зоне повышенной военной опасности. Это так?», – спросила служащая УФМС.

«Верно. Понимаете, у нас маленький ребенок, за которого мы переживаем. Причины нашего приезда и вам знакомы – война», - поспешно затараторила я.

Как только работница отрыла мой паспорт, ее лицо резко изменилось.

«У вас одесская прописка», – вырвалось отрывисто.

«Да, я знаю. А что это меняет? Я училась в одесском университете. А на родину вернулась уже во время военных действий. Прописку поменять сложно, а быть без места жительства, сами понимаете, нельзя. Смотрите на предыдущую запись, я из Свердловска».

«Простите, но прием беженцев прекращен. Освободите стул. Следующий!», – крикнула женщина. Я, почти плача, побрела к мужу. Он стоял на выходе с ребенком, уверенный, что все идет по плану.

Увидев мое лицо, супруг в недоумении начал метаться: «Как прекращен? Она мне 10 минут назад сказала, что Программа работает». Вернувшись к окну еще раз, мы получили грубый отказ, и просьбу в УФМС больше не появляться.

Но мы не отступали. Следом нами была написана жалоба в главном отделении УФМС по Санкт-Петербургу. Через пару часов позвонил официальный представитель беженцев, и сообщил, что уже завтра мы можем начать оформлять документы и пройти анкетирование. Что изменилось так резко и быстро, до сих пор неизвестно.

После оформления началась череда звонков. Нам звонили в любое время дня, уточняли анкетные ответы, задавали одни и те же вопросы, в которых меняли формулировки и слова. В общем, проверяли нас на честность, а нервы – на прочность.

Через полгода официальный ответ от УФМС прозвучал так: мужу – предоставить паспорт беженца, мне – отказать. Автоматически отказано было и сыну. Мое одесское прошлое сыграло свою решающую роль. Но то, что у ребенка не будет права посещения поликлиники, расстраивало куда сильнее. Начался обратный отсчет.

Возвращение. Хорошо там, где нас нет

Постоянные поездки домой жутко выматывали и ребенка, и меня. Вскоре мы вернулись в родные края окончательно.

Нет, эта поговорка не про нас. Хорошо там, где мы нужны. И очень плохо там, где мы лишние.

Думаю, многие люди, читающие сейчас эту историю, могут возразить: есть масса случаев удачного переселения! И это верно.

Но я знаю один конкретный пример – свой. Многое осталось «за кадром». Да, и зачем об этом писать? Было масса хороших, отзывчивых людей, встречались и плохие. Но из «питерского года» я усвоила один очень жесткий урок: лучше быть кем-то у себя дома, чем пустым местом в другой стране.

Неудачи – двигатель прогресса! По возвращению я поступила в университет. Республиканские вузы радушно встречали меня с абсолютно любой пропиской, а работодатели – с неоконченным высшим образованием.

На днях, сидя на кухне, мы с мужем вспоминали культурную столицу России. Все-таки трудности помогают становиться лучше и морально закаляют. Это этап, ступень жизни, которую мы еще не раз будем вспоминать. И да, наша семья обязательно вернется в Санкт-Петербург. Но только в качестве туристов.

Саша Лютая