Субботний марафон, или Ездила в Станицу посмотреть на лица

Вот и пролетели 58 дней спокойной жизни. Пора снова ехать «на пересечение». Собиралась отправиться еще на прошлой неделе, но как всегда что-то помешало, так что времени остается впритык, суббота - крайний срок.

Собиралась ехать рано утром, но как всегда, «докрутилась» и вышла из дому в 7.00. Пока дошла до остановки, пока доехала до автостанции. Минут сорок пришлось ждать рейса на Луганск. А там опять невезуха – из под носа ушел автобус на Станицу. Пришлось еще полчаса бродить вокруг железных барьеров, пока соберутся люди.

Зато по прибытии ждал приятный сюрприз – на обоих постах прошла почти транзитом. Думаю, раз такое дело, то сперва пройду, а потом сделаю обещанный звонок домой. Однако домашние не стали дожидаться, пока я соизволю это сделать, и стали названивать мне в самый неподходящий момент – как только я стала у окошка паспортного контроля. Я начинаю судорожно рыться в сумке, чтобы выключить аппарат. В окне проверяющий нахмурил брови, четким движением приложил указательный палец ко рту, и отрицательно качнул головой. Помня наглядную картину в свое время прибитых к столбам телефонов, я ожидала худшего, но все обошлось сброшенным звонком.

Отчитываюсь перед домашними, быстро прохожу идентификацию, и становлюсь в очередь в банкомат. Я и в добрые годы его побаивалась, а сейчас, когда эту процедуру совершаю только «по праздникам», и подавно – вдруг что-то неправильно нажму, и карточку «зажует».

Очередь сзади стоит нервная, и поторапливает каждого замешкавшегося, из-за этого начала совать карточку до того, как ее «пригласят». «Может быть, не той стороной?» Повернула – оказалось неправильно. Заминку сразу заметили – подскочила женщина, и стала тыкать пальцем в экран: «Нажимайте сюда, а теперь – сюда!»

Превышаю лимит, опять все заново. Со сконфуженным лицом забираю деньги и чувствую себя дремучей Агафьей Лыковой, а я всего лишь не справилась с эмоциями. Быстро оббежала торговые точки, купила кусочек сыра, полулитровую баночку меду, какое-то декоративное растение для сада, и подруливаю в очередь домой.

Стоять придется прилично, от понимания этого заметно портится настроение, но когда со временем оказываешься уже посредине галереи – чувствуешь себя не такой несчастной. Окружение подобралось нешумное – кто-то тихонько беседует: «Вот внук в первый класс идет. Ездила, помогла собрать ребенка в школу!» «Я тоже у родственников была, вот нагрузили гостинцами, да еще и сама кое-что прикупила» – говорит другая женщина, подвигая ногой пластиковое ведро, полное яиц. Вот дама в широкой панамке даже умудрилась читать книжку, при этом успевая быстро ориентироваться на продвижение очереди. Рядом старушка отмахивается платочком, ведь последний день лета выдался, можно сказать, жарким. Кто-то замечает, что стоим мы без ругани, что бывает не так часто.

Однако вскоре мирное обсуждение насущных тем переходит в горячий спор, и разрастается в коллективную перепалку. «По какому каналу вы это слышали?» «Это плохой, не смотрите его! Смотрите лучше вот этот!» За таким времяпровождением, которое стало уже классическим, прошло более полутора часов, и я выхожу на личный досмотр. Там деликатно заглядывают в сумку, и вскоре я оказываюсь у окошка паспортного контроля.

Дяденька в военной форме открыл документ, посмотрел на меня, внес в базу данных, и с размаху шмякнул мой паспорт о дно выдвижного корытца. Несмотря на то, что люди эти вооружены до зубов, и увешаны боеприпасами, как новогодние елки, работа у них самая что ни на есть рутинная, как у офисного клерка, к тому же, монотонная, как на заводском конвейере. Так что реакцию понимаю, но мне неприятно, что с главным удостоверением моей личности обходятся так беспардонно.

Осталось пройти только наш контроль, но там больших очередей не бывает. Быстро обхожу автокран, который демонтирует укрепления и, вспомнив, что я проголодалась, запускаю руку в сумку и сходу ем тормозок. Отдыхать здесь некогда – чем больше человек ты обгонишь на мосту, тем быстрее пройдешь в той или иной очереди. Кроме привычных тележек и инвалидных колясок, теперь к «услугам отдыхающих»  - электрокар, подобный тому, что возит на вокзалах чемоданы, только с сиденьями. Транспорт этот открытый, едет тихо и неспешно, так что если кто вывалится – упадет недалеко.

Меня обогнал этот «детский паровозик», на котором сидели дремучие бабушки и дедушки, и я за них искренне порадовалась, что не ногами им топать это расстояние. Теперь по маршруту между постами курсирует еще и автобус. Его также дожидались пассажиры, обремененные тяжелыми сумками, костылями и маленькими детьми. Правда, пока он набрал людей и приехал, я уже дошла из пункта А в пункт В, так что это для тех, кому действительно «невмоготу».

Мобильная масса людей чешет пешком, как и раньше. Несмотря на то, что это действительная помощь, ощущение униженности все-таки не покидает. За дядькой с большой тележкой карабкаюсь по сходням с мыслью: «Хоть бы он не уронил свой тарантас», и с высоты неожиданно вижу вычищенную от деревьев и всякой поросли огромную площадку. Как я ее не заметила по дороге туда – для меня остается загадкой, ведь размах впечатляющий и многообещающий.

Прохожу наш контроль, и в числе последних втискиваюсь в уходящий автобус на Луганск, и еду, стоя на одной ноге. Оказывается, до автостанции со Станицы автобусы ходят только до трех часов, так что высаживают нас где-то посреди города, и возмущенная публика разбегается по маршруткам. Дальше – дорога домой, которая, как гласит народная мудрость, вдвое короче.

Если не пользоваться услугами такси, поездка эта обходится немногим больше двухсот рублей, что по отношению тех, кто ездит через РФ, цифра эта вполне щадящая. Однако дополняют ее потраченные 12 часов личного времени, причем, одного из двух выходных, гудящие от напряжения ноги и куча нервов, потраченных на то, чтобы без малого два месяца прожить спокойно и тешить себя надеждой, что когда-то это закончится.

Неонилла Алексеева