Доктор Маргарита Костюк: Хочу остаться в Молодогвардейске!

В наших медицинских учреждениях не хватает врачей, фельдшеров, медицинских сестер. Федеральные программы «Земский доктор» и «Земский фельдшер» призваны исправить положение не только в крупных больницах, но и в маленьких амбулаториях и фельдшерско-акушерских пунктах в селах и деревнях.

В Молодогвардейске уже больше полугода работает врач Маргарита Костюк, которая практически одной из первых устроилась работать в поликлинику по программе «Земский доктор». «Твой город» отправился в «городок», чтобы познакомиться с молодым специалистом.

– Родилась я в пригороде Кировска, в поселке Донецком, – рассказывает Маргарита Романовна. – После школы закончила Лисичанское медучилище и поступила в Луганский медуниверситет. Сразу после его окончания устроилась на работу в молодогвардейскую больницу по программе «Земский доктор».

– Отличаются ли городские пациенты от сельских?

– Городских больных я видела немного, только на практике. Сейчас большинство моих больных – пожилые люди, и возрастные болезни у всех фактически одинаковые. Но сельские жители привыкли рассчитывать только на себя и часто занимаются самолечением. К доктору обращаются довольно редко, потому что не хотят тревожить, и с обращением нередко «тянут до предела». Часто приходится слышать: «Я до последнего терпела, думала, что пройдет!» То есть человек вызывает врача, только тогда, когда становится совсем невыносимо.  И как только я приезжаю на вызов, человек начинает выкладывать мне все свои застарелые проблемы: «Что мне делать с этим и этим?» Конечно, будем лечить все постепенно.

– Удалось ли вам поучаствовать в чрезвычайных ситуациях?

– Знаете, хорошо, что меня это миновало. Но мне уже пришлось встретиться с серьезными болезнями, с онкологией. У одного из моих первых пациентов была запущенная форма рака легких. Его ничего не беспокоило, а болезнь обнаружили на последней стадии.  Что-­то изменить в такой ситуации невозможно! В моих силах было назначить только поддерживающую терапию.  Пациент, к сожалению, не выжил. Я часто о нем вспоминала – это был возрастной мужчина, очень добрый человек.

К сожалению, среди моих пациентов встречаются люди, которые не измеряют свое артериальное давление и живут с высокими показателями, даже не зная об этом.

– Наверное, не у всех есть тонометры?

– Тонометры есть, но даже люди, которые уже наблюдаются у врача по гипертонии, не спешат мерят давление, вести дневник. А это очень важно для врача, потому что от суточных колебаний давления зависит назначение препаратов.

– Ждете ли нововведений или изменений в своей работе?

– Я очень хочу, чтобы у меня появился отдельный кабинет. Нам с коллегой (она тоже врач-­терапевт) выделили один кабинет на двоих. Я принимаю до 12 часов, а она – после двенадцати. Это очень неудобно, потому что задержаться после работы хотя бы на полчаса, чтобы заполнить документы, я не могу – у коллеги уже пациенты. Чистый, отремонтированный, с новым оборудованием. Для первичного осмотра у меня есть все необходимое: тонометр, пульсоксиметр, фонендоскоп, правда, я их приобрела на свои деньги.  Все это со мной в сумочке каждый день. В поликлинике есть кабинет ЭКГ, рентген­-кабинет. Задача терапевта – оказать первичную помощь и, если выявлены симптомы тяжелого или хронического заболевания, направить пациента к узкому специалисту. К сожалению, у нас нет ультразвукового исследования. Люди вынуждены записываться к частному врачу и долго ждать, либо добираться в Луганск. Но главная беда – нехватка кадров. В нашей поликлинике по штатному расписанию должно быть 11 врачей­-терапевтов.  Нас работает четверо, трое из которых большую часть времени ходят по вызовам. Четвертый терапевт – это заведующая терапевтическим отделением, которая принимает пациентов только в поликлинике и ведет всю документацию. Каждый участковый терапевт работает не на одном участке, а как минимум на двух.

– Намерены ли вы проработать все пять лет, которые установлены программой «Земский доктор»?

– Я не только собираюсь отработать пять лет по программе, но и остаться здесь работать навсегда. Профессию врача выбирают на всю жизнь. Привыкаешь к месту, к своим коллегам, пациентам. На улице при встрече люди меня узнают, здороваются. К тому же я не люблю большие города, мне нравится находиться ближе к природе, и комфортнее мне в поселке или маленьком городке. Когда закончится контракт, возможно, я пройду специализацию и буду работать, как мечтала, патологоанатомом, или врачом ультразвукового исследования, или рентгенологом. Время покажет.

«Дышите глубже!»

– Вам предоставили служебное жилье?

– Нет, жилье я снимаю – это недалеко от больницы, минут десять ходьбы. Своего дома у меня нет. Когда мне было 15 лет, мои родители погибли в автокатастрофе, и меня воспитывали бабушка с дедушкой. Но, к сожалению, когда началась СВО, погибли и они. Во время боевых действий они вышли за водой, и в это время прилетел снаряд. Так что научилась рассчитывать только на себя.

– Как проходит ваш рабочий день?

– Первым делом я сразу забираю в регистратуре результаты анализов, которые я назначала ранее. В кабинете переодеваюсь, мою руки и вызываю пациентов. На прием одного пациента отведено 12-­15 минут, и я должна принять 15-­16 человек. Количество пациентов каждый день разное: бывает 20-­30 человек, а в период простуд и того больше.  Если бы у меня график приема было дольше, то, думаю, люди шли бы до самого вечера.

Программы «Земский доктор» и «Земский фельдшер» действуют в ЛНР не первый год. Их задача – привлечь на сельские территории врачей и фельдшеров для обеспечения качественной медицинской помощи.

С 2024 года выплаты по программе «Земский доктор» составляют два миллиона рублей, «Земский фельдшер» – один миллион рублей.

У людей характеры разные, к тому же плохое самочувствие их редко делает лучше, и ко всем нужно найти подход. К сожалению, бывают капризные пациенты, а я человек очень мнительный и принимаю все близко к сердцу. Но конфликтов у меня на приеме не было.

Терапевтом сложно работать еще и потому, что к тебе обращаются люди со всеми «болячками». К примеру, к узкому специалисту идут с конкретной проблемой. А мне пациент нередко рассказывает обо всех проблемах сразу, и ты пытаешься их дифференцировать, что конкретно беспокоит человека, не забывая об очереди в коридоре.

– Как вы влились в рабочий коллектив?

– Когда я пришла сюда в первый раз, чтобы узнать, есть ли место доктора, будущие коллеги сразу подхватили меня под руки, дали «бегунок», объяснили, каких нужно пройти врачей, и направили в отдел кадров.

– Вы помните свой первый рабочий день?

– Хотя прошло уже больше полугода, свой дебют я помню, как будто бы это было вчера. Я очень боялась, потому что большую часть времени мы были на дистанционном обучении. Правда, последний, шестой, курс учились в институте, но опыт работы с пациентами у меня был минимальный. Я себя настроила, что все будет хорошо! Сначала на каждого пациента уходило много времени, минут 20­-25. От волнения я путалась в оформлении документации. Но со временем я принимала людей быстрее и быстрее, не в ущерб качеству диагностики.

Бывает, что я сомневаюсь, поэтому не стесняюсь обратиться к старшим коллегам. Они всегда подскажут, объяснят, что нужно предпринять в том или ином случае, делятся нужной литературой.

– У вас есть семья?

– С молодым человеком мы вместе уже пять лет, пока еще наши отношения мы не оформили, но планируем это сделать в ближайшее время. Мое знакомство с Молодогвардейском началось еще в институте – последний учебный год я ездила на учебу отсюда, потому что мой молодой человек местный.

– Сформировались ли у вас впечатления о городе?

– Я не хотела бы менять его на какой­-либо другой. Раньше я ходила только по главным дорогам, потому что не знала, как сокращать свой путь. Когда я стала работать участковым терапевтом, я стала отлично ориентироваться во всех переулках.

Помню, на отдаленную улицу мне пришлось идти минут сорок, была зима, было много вызовов.  Ну, а что делать, ведь пациент меня ждал! Возвращалась я уже в темноте.

– Бывают такие случаи, когда нужно действовать немедленно?

–  Конечно! Приходишь, а у человека очень высокая температура или долго не сбивается давление. Что делать? Я смотрю, что есть в домашней аптечке. А при острых нарушениях мозгового кровообращения и кишечных проблемах я вызывала неотложку, и людей госпитализировали. Как ни грустно это констатировать, но бабушки­-гипертоники редко ведут постоянный прием препаратов, рассуждают так: «Выпью таблетку, когда поднимется давление!» И скачет оно несколько дней, просто выматывая человека. Гипертоники должны принимать препараты от высокого давления на постоянной основе, пусть и в маленькой дозировке. Бывает, назначаешь, проходит неделя, и меня вызывают повторно. Спрашиваю: «Вы принимали препараты?» Ответ отрицательный! Приходится объяснять, что с возрастом каждый человек имеет свой букет заболеваний, и свое состояние нужно серьезно контролировать. Но бывают и исключения. Вот недавно пришла на вызов, у женщины все расписано по времени: и показатели артериального давления и сахара в крови.

Я, конечно же, со своей стороны делаю все, чтобы мои пациенты были здоровы, но часто результат лечения зависит от их ответственности и усилий.

Лилия Голодок

***

Больше новостей — в Telegram-канале «Твой город»