Памяти бывшего директора шахты «Красный Партизан» Станислава Згурского

В начале августа, после продолжительной болезни ушел из жизни бывший директор шахты «Красный Партизан» Станислав Пантелеевич Згурский. Долго можно перечислять его заслуженные награды, но самой главной можно считать глубокое уважение к нему коллег, сотрудников и простых рабочих. Всех тех, с кем пришлось пройти в течение 50 трудовых лет по дорогам жизни

Однажды на юбилее шахты, который отмечался в ДК имени Свердлова, при оглашении имени Станислава Пантелеевича, который был уже на пенсии, в зале случился взрыв аплодисментов! По центральной красной дорожке молодцеватой походкой шел небольшого роста, красивый и уверенный в себе человек. Горячий прием его бывшими сотрудниками, такая отдача энергии глубокого уважения от всех присутствующих дорогого стоит!

О том, каким он был человеком на предприятии и вне его стен рассказали коллеги и друзья.

Валентина Васильевна Трефилова:

– Помню случай, когда Станислав Пантелеевич работал механиком, а я в бухгалтерии, он оформил  документы на получение стройматериала со склада шахты. Ежемесячно мы удерживали с его зарплаты часть суммы. Так вот – каждый месяц, когда у нас велось начисление, он заглядывал в кабинет и напоминал о себе. Такой был человек – не хотел, чтобы кто-нибудь из-за него пострадал.

Надежда Васильевна Горжий:

– Станислав Пантелеевич неоднократно бывал у нас в гостях, и всегда оставлял о себе благоприятное впечатление. Интеллигент, внимательный, доброжелательный, с женщинами обращался, как настоящий джентльмен. Своей жене Нине, был всю жизнь предан. Однажды рассказывал, как полюбил ее и настойчиво добивался расположения. Даже дрался за нее с соперником. Свою любовь пронес через всю жизнь, когда она умерла, сильно страдал. Они вырастили двух прекрасных, красивых детей, были счастливыми супругами и родителями. При скромных размерах фигуры, он имел хороший, сильный голос, любил песни советского времени.

Чтобы поговорить с Владимиром Григорьевичем Сидоровым, я приехала в Червонопартизанск. И как же было приятно встретить у него в доме Виктора Федоровича Горжий и Василия Петровича Васильченко, эти люди не нуждаются в представлении, их знают все. Собрались вместе друзья покойного, их воспоминания дорогого стоят – эти люди были со Станиславом Пантелеевичем на протяжении долгих лет, разделив не только время благополучия и славы, но и тяжелый период болезни… Можно сказать, были рядом до последнего его часа. Поэтому разговор был тяжелым. Больно было всем.

Рассказывает Владимир Григорьевич:

– Жизнь связала нас в работе: в начале 1976 года, в качестве главного инженера я пришел работать на «Красный Партизан», познакомился со Станиславом Пантелеевичем на планерке. Уже через несколько дней я увидел его умение работать, знание своего дела. Он был очень требовательным к себе, никогда не уходил в сторону от ответственности. И конечно, жесткий к подчиненным, так как от их работы зависело все. Такого уровня человека я встречал только раз, он жил в Краснодоне, работал главным механиком шахты Молодогвардейская. Но тот был высоким, а этот небольшой, но мощный главный механик и руководитель для такой шахты. Станислав Пантелеевич был довольно скромным человеком, крайне ответственным в работе, личных взаимоотношениях и самодисциплине. Таким было мое первое впечатление, оставшееся на всю жизнь.

После, отношения складывались так, как у людей, выполняющих совместную работу. Шахта была ведущей  в стране, здесь работал герой соцтруда Владимир Григорьевич Мурзенко, контроль осуществлял гендиректор Николай Иванович Дмитриенко. Станислав Пантелеевич руководил тонко и жестко, самое главное – смог подобрать подчиненных, которым не надо было повторять дважды, они сами проявляли инициативу. Неординарная работа  Станислава Пантелеевича сочетается с тем, что он работал на результат, его подчиненные это понимали. Он любил свое дело и старался сделать его лучше, для этого собрал такой мощный коллектив, а ведь это не просто: найти, поднять, опробовать и поставить под нагрузку. Соблюдая принцип: инициатива от подчиненного важна, но идти надо к результату. То, что он дал свободу своим сотрудникам, возможность работать на полную силу, дорогого стоит. Люди, которые пришли к нему, чувствовали, что их знания, умения пригодятся и будут оценены. Представьте – люди по лаве бегали, а не просто ходили – таким был порядок на этой шахте.

Он жил для предприятия: был ежедневно на шахте с 6 утра, а если что случилось – то ночью, вечером и пока не будет устранена авария, никогда домой не уезжал. В Червонопартизанске проживал с 1960 года. В праздник все идут гулять, а мы с ним надеваем шахтерки и через 6 шурф идем в шахту. Всякое было, но он был человек, который отдавал всего себя работе. Жена Нина, считай, сама воспитала сына и дочь. Он старался для семьи, беспокоился о судьбах детей, но душу вкладывала в них – жена. А он свою, вложил в шахту.

Собрал, однажды «генерал» весь коллектив, поставил задачу: дать в этом месяце 100 тысяч, а на Партизане не проходило: «давай-давай». Мы должны были думать, как это сделать, а через три дня, каждый руководитель цеха службы докладывал готовность и необходимость того, чтобы выполнить задание. И к такой работе Станислав Пантелеевич привык, а когда стал руководителем – тоже так ставил вопрос. Профессионализм повязанный с характером ценился им высоко.

Шахта была олицетворением новизны в угольной промышленности, поэтому спрос с нас был строг. С такой нагрузкой, как у нас не работали нигде и никогда, и механическая служба Станислава Пантелеевича никогда не подводила, он всегда был на высоте. Если Згурский и Горжий на шахте – чтобы не случилось, она будет работать! Учиться работать у Згурского, его заместителей и бригадиров приезжали из разных городов России и Украины. Чтобы в течение десяти лет давать по миллиону – надо, чтобы в лаве все было возле конвейера лежали запасной двигатель, редуктор, турбомуфта, кусок цепи. А для этого нужно, чтобы крутились все смежники, поэтому партизанцев не любили – мы всем давали работу.

Будучи на заслуженном отдыхе, он никогда не терял связь с шахтой. Не отказывал в просьбе коллег принять лаву. Пользовался авторитетом не только у тех, с кем работал, но и у тех, кто пришли после. А позже мы стали соседями на даче, и там он не сидел без дела, находил себе работу: выращивал овощи, держал птицу. Таких людей, как он не просто мало, их уже нет!

Но и время и отношение к труду было другое, роль государства тоже была другой. Немного о том, настолько он переживал и любил свое дело: однажды случилась авария на глубине 1200, погиб человек, я был в то время начальником инспекции. Он был настолько расстроен, что у него носом пошла кровь. Я ему вытирал лицо и просил успокоиться. И тут звонит «генерал» и повторяет несколько раз только одно: – сбереги директора! А теперь – нет директора… перед его смертью, я держал его за руку…

В разговор вступает Виктор Федорович Горжий:

– Он не был специалистом узкого профиля, но организаторская способность этого человека была на высшем уровне. Ему удалось создать вокруг себя крепкий коллектив, при чем, отбор был чрезвычайно жестким. Сформировал команду таких людей, которые могут полностью отдаваться делу. Под его контролем решались все вопросы, что принесло ему фанатическое уважение. Одержимость, относительно производства доходила до фанатизма. Если он не на работе, значит – на связи всю ночь, через каждые 2 часа звонил на шахту диспетчеру. А тому давалось только 5 минут, чтобы доложить ему о произошедшем. И сразу же – сбор информации от специалистов его команды, соответствующие выводы и в первых рядах на шахте. Это было нормой жизни для всех нас. А телефонистки должны были за три минуты найти, «из под земли достать» нужного человека. Больше всего за такие профессиональные навыки он уважал Татьяну Донцову. В последние годы, когда все уже пользовались сотовой связью, в его доме оставался шахтный телефон. Он постоянно узнавал положение дел у телефонисток, не беспокоя руководство.

Работа «Красного Партизана» под руководством Дмитриенко до окончания работы Згурского, была высокоорганизованной и плодотворной.

Немного о его семье: считаю, что у них она была дружной, хорошей, а это просто так не рождается. Нужно взаимное уважение, внимание. В семье Станислав Пантелеевич становился совершенно другим человеком: доброжелательным, мягким. Я всегда удивлялся этому – как это может так меняться человек? У них с Ниной были чрезвычайно высокий уровень доверия в отношениях. Мне было всегда приятно слышать их полемику на политические темы – только здесь было постоянное недопонимание.  Я их просил остановиться, и они радовались этому. Благополучие в семье создавал он, но не отстранил ее от работы. Его жена работала машинистом подъема на Богучарке.

За последние десять лет работы, он ни разу не ездил в отпуск. Он не любил отдыхать, не умел. Это было не его. Я почти не помню его вне производства. Но если выпадала такая возможность, ведь работа напрягала до высшей степени: то он собирал свою команду и уезжали на «скалы». Главное  для него было общение – хотел услышать человека. На отдыхе его голос менялся, он запевал (у него был красивый баритон).

Я доволен своей жизнью только за то, что работал с такими людьми, как Станислав Пантелеевич! Не уважать таких людей не только не позволительно, – это просто преступление. Сказать, чтобы его боялись нельзя – его уважали. Его внутренняя энергетика, стержень, порядочность была на высшем уровне. Сейчас таких людей нет!

Василий Петрович Васильченко:

– На шахту я пришел в 1980 году: старые рабочие предупредили: «– Гляди, главному механику Згурскому на глаза не попадись. – А как я его узнаю? – спрашиваю. – Маленький и ругается. Если ругается – это он!». В 1981 году он работал в инспекции, и я встретился с ним второй раз. Добыч на вагоны тогда была колесная. И тут звонок – инспектор опускается в шахту! В это время едет электровоз – как это так? Он его остановил и начал проверять. Тогда не все слесаря знали, где какая блокировка на электровозе, а он знал все! На опрокид с ним пришли – он и там знал все! Этому я был поражен. И в то же время – никогда не ругал подчиненных не заслуженно: разберется вначале.

В 1997 году шахта, иногда, выдавала тонну за сутки, Евгений Павлович Горовой взялся за дело! Згурский стал директором шахты и на следующий день, после представления уже был в шахте. И с тех пор мы плотно работали в связке с ним. Ему тогда было 60 лет, а в шахте некоторые за ним не угонялись. Подобрался такой славный коллектив: Мурзенко, Шевчук, Бражинский – как зацепилось, и пошла шахта давать уголек! В дни повышенной добычи тремя лавами шахта давала 15 тысяч тонн угля. План шахта должна выполнить, зарплату люди должны получать – вот его цель!

Однажды в городе не было напряжения, вдруг поступает звонок от Згурского: «– Шахта работает?». Я отчитываюсь, что не работает пока только одна лава. Он перезвонил еще два раза, пока не убедился, что все работает. А ведь он был давно на пенсии…

До последних дней, когда память ему уже сильно изменяла, он в мыслях жил шахтой, беспокоился о ней и решал ее проблемы. Он с ней был и остался навсегда одним целым. Светлая память Станиславу Пантелеевичу…

Надежда Коломиец 

***

Больше новостей — в Telegram-канале «Твой город»