Шахта «Молодогвардейская»: одна трагедия на всех

В начале лета вспоминали о жертвах трагедии на шахте «Суходольская-Восточная», где 9 июня 1992 года из-за взрыва метано-воздушной смеси погибло более полусотни человек. Это была не первая массовая гибель шахтеров. До этого, 10 августа 1979 года, масштабная авария произошла на шахте «Молодогвардейская». Несмотря на то, что в результате трагедии погибли 54 шахтера, для многих она так и не стала уроком. Прошло уже немногим больше сорока лет, но у некоторых до сих пор свежи воспоминания о тех событиях. Одна из них – наша читательница Лариса Кротенко.

Ничто не предвещало беды

– На момент трагедии мне было 20 лет, и я уже год работала в травматологическом отделении центральной городской больницы Краснодона, – рассказывает Лариса. – Наш город находится на трассе, и аварии там, к сожалению, происходили часто. Нередко случались травмы и на шахтах. Мне, как я тогда считала, везло больше всех: как мое дежурство, так работы непочатый край с ночи до утра. Если не шахта, так дорога.

Но дежурство 10 августа 1979 года я запомнила на всю жизнь. В те дни стояла жаркая погода, поэтому окна в отделениях были раскрыты настежь. Вдалеке слышались детские голоса, где-то на подоконнике играл магнитофон. В то время в травматологии в основном лежали шахтеры со своими бурситами и менисками – в принципе, мужики здоровые. Поэтому громкие разговоры и хохот разносились по всему отделению. У нас заканчивался обычный рабочий день.

Венки от общественных организаций

Мне дали команду сообщать, кого привезли. Ведь это процедура неизбежная. Едет первая «скорая», подъезжает к санпропускнику, мы в напряжении ждем. Носилки не выносят, и нам становится ясно, что это не наш пациент. Выходит фельдшер, и машина отъезжает. В это время мы слышим отчаянный женский крик, видимо, кого-то из родственников. Я помню его до сих пор! Говорю, и сейчас мурашки бегут по коже. Это был первый погибший, но тогда мы еще не знали, что их будет больше полусотни.

Оказалось, что на момент взрыва спаслись только те, кто выехал первой клетью, а остальные 54 человека остались в лаве.

«Самая длинная ночь в моей жизни»

Похороны были назначены на следующий день, так что вскоре в Краснодон свезли патологоанатомов со всей области, а нас разделили на две бригады. Одна омывала тела погибших, а вторая их одевала. Мне досталось второе. К тому моменту уже настала глубокая ночь. Наверное, самая длинная в моей жизни. Холодильные камеры были в каждом морге, но они не рассчитаны на такое количество тел. А ведь на дворе стоит августовская жара.

К подобным ситуациям подготовиться невозможно, и поэтому на территории больничного двора стояло два или три рефрижератора «ALKA», предназначенных для перевозки скоропортящихся продуктов, и только медики знали, что там находятся погибшие горняки. Трейлеры по очереди подгоняли к окну в конце коридора, через которое передавали тела. А по полу машины стекала лимфа, потому что все погибшие были повреждены. В результате взрыва они все были обгоревшими, особенно лица и руки. Все, что было закрыто одеждой, пострадало меньше. Однако некоторых из погибших шахтеров патологоанатомам приходилось просто собирать по частям. Некоторые были узнаваемые, а иных распознать было просто невозможно. Столы в морге располагались не только в нескольких секционных залах, но и в коридоре. За каждым из них работало по шесть человек. Погибших заносили одного за другим, на наш стол принесли 12 тел. Это были как молодые ребята, так и мужчины в возрасте.

Я не знаю, кто заносил их омывать, а вот к нам одевать – шахтеры, которые остались живы. Мужчины нам помогали, когда надо было человека приподнять, повернуть. Что девчонки-то сделают? Они заносят, кладут на стол, а к тому моменту у каждого на ноге привязана бирка. Читают и удивляются: «О, так это же Васька!». Чтобы хоть как-то адекватно реагировать на увиденное, мужчины часто выходили покурить, а еще у них был не один ящик коньяка. Было видно, что им очень тяжело. К смерти нельзя привыкнуть, и нам тоже было трудно. Но мы к коньяку не притрагивались, то есть на все это смотрели абсолютно трезвыми глазами, и, сцепив зубы, делали свою работу. Возможно, мне было немного легче, чем остальным девочкам, потому что тогда я работала в операционной, и моя нервная система немного адаптировалась. Именно в тот день я поняла, что такое медицинская служба в целом. Когда никого не интересует, чего ты боишься или, что не хочешь выполнять. Ты обязан это сделать!

Бригада О.Я. Колесникова отчитывается перед Родиной

По домам мы разошлись только утром. Моя дорога с работы пролегала мимо Дворца культуры. Обычно в это время двери в ДК всегда закрыты, но в тот день они были распахнуты настежь. В зале, где каждый Новый год ставили елку, теперь стояли рядами гробы. Сновали люди с коробками, оформляли зал, а кто-то уже стоял возле частного транспорта, плакал. Потому что доступа к моргу у родственников не было, а единственная возможность проститься была именно там. Расходы на похороны полностью взяла на себя шахта. На ребятах были надеты добротного качества костюмы и рубашки, был соблюден ритуал, и сделано все по-человечески. Некоторых родственники похоронили отдельно, а остальные упокоились на центральном кладбище. Хоть это и была самая передовая бригада – Героя соцтруда, депутата Александра Колесникова, к моему счастью, случилось так, что из погибших я не знала никого, так что на похоронах я не была. Но чужие эмоции для меня оказались не менее тяжелыми: после этой смены я проспала дома ровно сутки.

«Верните мне мужа!»

Когда все это стряслось, казалось, что людей просто подменили. Мы все стали мягче и дружнее, начали поддерживать друг друга, и это касалось не только близких, но и совершенно незнакомых людей. Было так, что по улице шла женщина в черном, и ей стало плохо – сомлела, сразу подскочили, подхватили, кто-то побежал водички принести. Не покривлю душой, если скажу, что всех жителей города объединила одна трагедия, одно горе, одна проблема. Люди открыли сердца.

Так, наверное, бывает всегда: пока все хорошо, мы каждый живем своей жизнью. А вот когда приходит беда, становится ясно, кто есть кто. Что такое 54 человека? Это 54 семьи, у которых есть многочисленные родственники, друзья, знакомые. Это затронуло не только Молодогвардейск, но и Краснодон, и Суходольск.

Вскоре все узнали, что одному из погибших оставалось совсем немного доработать до пенсии, а другой готовился к своей свадьбе. Конечно же, была оказана помощь семьям погибших. Одни просили помочь с обучением детей, другие – решить проблему с жильем, а одна вдова сказала: «Верните мне мужа!».

Как правило, после таких событий появляется очень много самых «умных» экспертов, которые, скорее всего, вообще в шахте ни дня не работали. Говорили много чего. Шахты объединения «Краснодонуголь» очень опасные, но уголь высокого качества, и в цене он был всегда. Так что добыча тогда была высокой, и основным стимулом к работе было перевыполнение плана, где на кону стояла не только высокая зарплата, но и слава. Конечно же, официальный вывод – «внезапный выброс газа» – никого не удивил, но все знали, что выполнить высокие показатели без нарушения правил техники безопасности зачастую просто нереально. И в советское время ТБ пренебрегали часто.

Когда концентрация метана высокая, а вентиляция в забое не справляется, взвесь угольной пыли с газом по факту просто превращается в бомбу. И в газовые шахты мужиков каждый день на работу отправляли, как на войну. Но никакой, даже самый ценный уголь, не стоит человеческих жизней.

Конечно же, такое не забудешь. Но в нашу больницу привозили новых людей с другими проблемами, и все пошло дальше. В таких ситуациях начинаешь понимать, что жить нужно сегодня и сейчас, потому что завтра может быть разным.

Лилия Голодок