Свердловские «гладиаторы» афганской арены

Прошло 33 года с тех пор, как последний солдат пересек границу, разделявшую Советский Союз и Афганистан. Мост Дружбы, соединяющий через реку Амударью афганский город Хайратон и узбекский Термез, теперь нередко называют мостом забвения. А вот те, кто пошел по нему, хранит в памяти афганские события во всех подробностях. Один из них -свердловчанин Михаил Криничный

Без права на ошибку

- Призвался я весной 1980 года, - рассказывает Михаил Николаевич, - и сразу попал в туркистанский военный округ в танковую учебную часть. Из нашего города со мной прибыли Александр Паламарчук, Константин Иванушкин и Сергей Подлипинский. В октябре нас отправили в Афганистан. С Костей Иванушкиным мы попали в одну танковую роту, которая дислоцировалась близ городка Кишим (это между Файзабадом и Кундузом), и прослужили два года плечом к плечу, даже спали рядом.

Танковую учебку в Теджине называли «Школа гладиаторов». Оттуда пришла половина командиров танков, и половина – механиков­водителей, а также несколько человек наводчиков. Были ребята из Западной Украины, Молдавии, Узбекистана, Урала, Подмосковья. При этом костяк составляли призывники Донецкой, Луганской, Днепропетровской и Запорожской областей. Когда мы ехали в Туркмению, нас было 2,5 тыс. человек, то есть эшелон призывников.

Однако этот участок дороги опасен не только рельефом местности – обстрелы там случались нередко. Именно там я и подорвался. Это случилось в Калагане, когда вели уже пустую колонну из Файзабада. Командир меня назначил старшим колонны. То есть первым должен был идти мой танк. Когда до конца перевала оставалось километра два, на одном из поворотов извилистой дороги рвануло! Это была самодельная мина: деревянная пластина, на которую набивались две металлические полосы. Меня откинуло в сторону, а механик получил серьезные ранения. Колонна стала, и сразу начался обстрел. Благо, что нас сопровождали вертушки, и ребята с воздуха поддержали огнем. Потом один вертолет опустился, и раненого бойца, который в итоге лишился руки и ноги, загрузили в салон. А когда колонну провели, два танка вернулись, и мы тросами вытаскивали наш танк, в котором зияла огромная «дыромаха». В состоянии шока я выполнял боевую задачу, не чувствуя, что сам получил контузию. Как я оказался в медсанбате, уже не помню. Прапорщик Кухарчук меня выходил. Сейчас он уже доктор медицинских наук.

В отпуск из Афганистана приезжали единицы, но за операцию на Мирзане я был премирован поездкой домой. От этой горы до границы с Пакистаном четыре часа езды на ишаке. Там на плато басмачи создали базу, с которой обстреливали наши вертолеты с продуктами, которые летели в Кишим. Они и без того задерживались из-за нелетной погоды. Нередко из провианта у нас оставались одни сухари и рыбные консервы в томате, которые я до сих пор не могу есть.

В бою пришлось проявить военную смекалку. Пушку на танке сильно не поднимешь, а ребята зашли высоко. Я танк загнал передом на камни, чтобы он стоял под углом, что давало возможность вести обстрел выше, и поддержать огнем нашу пехоту. Домой я приехал

8 Марта, это был настоящий подарок маме и сестрам!

Дедовщина как способ выживания

Особого страха не было, но надеяться можно было только на самих себя. Периметр расположения мы охраняли сами, загнав несколько танков в окопы. Однако бывали ситуации, что мы могли стать жертвами вооруженных разборок, потому что душманские группировки выясняли между собой отношения с применением оружия. И тут надо быть на чеку. Страх мы стали испытывать перед демобилизацией, когда до возвращения домой было, что называется – рукой подать.

Два года плечом к плечу! Иванушкин слева, Криничный справа

Дедовщина у нас была жесткая, но проявлялась она не в унижении младших и не в почтении к старшим. Строгость и даже жесткость была необходимостью, потому что основам выживания в военно-полевых условиях молодежь нужно было научить любой ценой. Мы в одной связке, и если я его ничему не научу, то он меня в бою и подведет! Какой от него толк, если он стрелять не умеет или боится, либо автомат нечищеный заклинит. Особое внимание уделялось и правилам гигиены. В такой жарище легко можно было подхватить не только дизентерию, но и гепатит. За грязный котелок молодежь гоняли нещадно.

Часто выискиваю в соцсетях документальную съемку про Афганистан. Встречаются фото военного городка в Кундузе, где уже стоят домики, а во время моей службы там были одни палатки. А вот дорога не изменилась, я часто ее вижу на кадрах. Хочется проехать по ней еще раз, ведь я помню не только каждый поворот, но и лежавший у дороги камешек.

Я смуглый, поэтому от жары не страдал, но многие ребята переносили местный климат тяжело: когда в Туркмении на солнце градусник показывал за пятьдесят, на плацу солдаты от солнечного удара падали в обморок, причем, даже привыкшие к зною узбеки. Если на полигоне заканчивалась вода, в таком пекле жажда брала верх над здравым смыслом - пили даже из арыков. Вода в оросительных каналах была очень мутной. Пить было опасно не только ее, но и привозную некипяченую. Нас приучили готовить чай из верблюжьей колючки. Даже фляги проверяли, чтобы там была не вода, а отвар. Это отличный антисептик, да и на вкус вполне нормальный. Он терпкий, зеленовато-желтого цвета.

А вот уже на месте дислокации с водой проблем не было. В Афганистане мы располагались на горном плато, где росли деревья и бил родник. Со временем его облагородили, выложили вокруг валунами, углубили русло, и сделали бассейн, а из глины и камней рядом слепили баню.

«Гюльчатай, открой личико!», или Отставание в 621 год

К нам часто приходили царандойцы – это афганские солдаты. Их рота стояла недалеко, и мы были обязаны при обстреле выезжать для их поддержки. Также под контролем мы держали мост через приток реки Кокча, и определенный район, где жили афганские коммунисты. Кроме них, доводилось видеть и местных жителей. К примеру, когда праздновали годовщину Афганской Революции, мы выезжали в город. На меня это произвело удручающее впечатление. Когда у нас шел 1980 год, по их летоисчислению был только 1359-й. Афганистан - многонациональная страна, там живут пуштуны, узбеки, туркмены, таджики, синдхи. Но, к сожалению, у всех народностей, проживающих на этой территории, жизненный уклад остается на средневековом уровне. Женщина не имеет никаких прав - одни обязанности. Если мужу чем-то не угодила, он может ее выгнать из дому, и после этого замуж ее уже никто не возьмет. Несмотря на то, что все дамы носят паранджу, мне все-таки удалось видеть женские лица. Это были жены руководителей. Афганские женщины привлекательные. Однако в условиях, где нет ни кремов ни помад, а только бесконечная работа и солнцепек, красота их быстро увядает.

Иванушкин-интернешнал

В Кундузе нам с сержантом Иванушкиным посчастливилось побывать на концерте ансамбля «Самоцветы», а после еще и пообщаться с артистами, показать им трофейное оружие. В основном оно было британское, но попадались и китайские автоматы, и даже наши ППШ. Они уже не стояли на вооружении в СССР, их передавали с военной помощью, и как-то они появлялись у басмачей.

Однако праздники выпадали нечасто, но в будни мы и сами себе могли поднять настроение. К примеру, частенько новички не могли запомнить названия механизмов и узлов танка. Вот Костя Иванушкин придумал, как их проучить, и я его поддержал. Он отправил молодого заряжающего ко мне с ведром, и попросил, чтобы я дал ему трансмиссию. Я насыпал полное ведро болтов и гаек, и отправил обратно. А идти прилично - аж в другой конец расположения, причем, мимо офицерского домика. Там перекошенного от тяжести солдата и встретил ротный, выяснил, что боец несет, но назад не вернул. Мы побаивались, что на разводе нам влетит по полной, но ротный сказал: «Некоторые тут молодежь воспитывают. Дело хорошее, но нужно знать меру!».

Новость о выводе советских войск из Афганистана я воспринял неоднозначно. Было радостно от того, что ребята не будут гибнуть, а с другой стороны это сделало бессмысленным все потери. Только из моей роты погибли четверо, а сколько остались инвалидами! Тем не менее, 15 февраля для меня праздник. Я отмечаю его и в кругу семьи, и с сослуживцами, с которыми поддерживаю отношения. Мы жарим шашлыки, поминаем погибших и вспоминаем огненные дороги Афганистана.

Лилия Голодок