Ликвидатор Игорь Осташевский: «У меня самые здоровые дети!»

Авария на Чернобыльской АЭС, случившаяся 26 апреля 1986 года, когда взрывом был разрушен реактор четвертого энергоблока, разделила жизнь многих советских людей на «до и после».  Как из ящика Пандоры, наружу вырвалась  радиация, став источником бедствий и несчастий. В борьбе с невидимым врагом люди рисковали жизнью и здоровьем. Вспоминая проявленный героизм, часто не менее важное остается за кулисами. За прошедшие 35 лет выросли люди, которые знают о Чернобыльской трагедии только из учебников, но имеют к ней самое непосредственное отношение. Чтобы они появились на свет, многие родители терзались серьезными сомнениями. Один из них — участник ликвидации аварии  Игорь Осташевский

— В ряды Советской Армии я был призван в ноябре 1984 года, и попал в Киев, в полк гражданской обороны, во взвод разведки по выявлению химзаражений, — рассказывает Игорь Леонидович. — Конечно же, мы проходили спецподготовку, но никто не мог предположить, что наши знания так скоро понадобятся на практике. Когда случилась авария,  наш полк сразу был поднят по тревоге, и через два часа мы были уже в зоне атомной станции. Многих военных поставили в оцепление, а вот у меня было транспортное средство, и я был поставлен на снабжение: из Киева возил воду и продукты питания для наших солдат. А вот когда после семи выездов на станцию машина стала непригодной из за полученной радиации, ее сбросили в котлован, а меня перевели на пункт санитарной обработки, где мы мыли автомобили, приезжающие из зоны заражения. В Киев их уже не пропускали, потому что на дороге стояли японские дозиметры. Сколько ни пытались отмыть технику, все было тщетно. Помню, пока только помыл, вроде бы, сильно «не фонит», а как только высохла — приборы просто зашкаливают. Для этого был специально вырыт котлован, куда сбрасывали всю зараженную технику. В могильник  отправляли все — от старых грузовиков до новеньких автобусов.

— Вы на тот момент понимали, что это очень опасно? 

Первые выбросы содержали в себе большое количество йода, от этого сильно першило в горле и болела голова. Но кто по молодости всерьез относится к таким симптомам?

— Когда Вы почувствовали ухудшение состояния здоровья?

— Изначально я пробыл там два месяца, после чего нас отправили на две недели в госпиталь на обследование. А потом — снова на АЭС: к тому моменту методика утилизации изменилась — свыше поступила команда не сбрасывать машины в могильник. Уже построили отстойники, куда просто сгоняли всю зараженную технику. До августа мы выполняли эту задачу, после чего вернулись в часть и несли службу там, пока  не уволился в запас в декабре 1986 года. Сначала я чувствовал себя нормально, ведь в армию я уходил абсолютно здоровым. Однако с 1989 года стал замечать ухудшение состояния здоровья: начались носовые кровотечения, вскоре к ним добавились частые обмороки, стало подниматься артериальное давление. Я стал обращаться к врачам, и тогда мне было назначено полное обследование.  В 1992 году были поданы документы на оформление группы инвалидности, пришлось ехать в Киев, в радиационный центр. Обследования проходили в специальной барокамере. У меня по справке 29,7 рентген. В том же году мой недуг отнесли к спецзаболеванию, связанному с работами на Чернобыльской АЭС.  Мне назначили третью группу инвалидности.

— Как скоро Вы создали семью после прибытия из Чернобыльской зоны?

— Я женился в августе 1987 года. Когда у нас с женой появилась перспектива стать родителями, мнения медиков на этот счет разошлись. Одни настоятельно рекомендовали заводить детей как можно скорее, пока еще не расшаталось здоровье, другие — наоборот, рекомендовали с рождением наследников повременить, а третьи — вообще были категорически против.

Еще будучи в Чернобыле, я неоднократно слышал, что  эвакуированным из Припяти женщинам на малых сроках настоятельно рекомендовали операцию по прерыванию беременности.

Мы с супругой были тверды в своем решении, и слава Богу, все обошлось, — 12 июля 1988 года у нас родился абсолютно здоровый малыш. Конечно же, мы понимали всю ответственность принятого решения, поэтому сразу повезли сына в Киев на обследования. Выявленные отклонения от нормы были настолько минимальными, что их просто  не стали брать во внимание. Нам в основном пришлось сталкиваться  со склонностью к простудным заболеваниям, но этим не удивишь и родителей других детей. Но это давно в прошлом. Есть известное выражение: не было бы счастья, да несчастье помогло. Возможно, понимание того, что Павел все же находится в зоне риска, сразу поставило его на путь здорового образа жизни. Хотя сын и работает в шахте, он не курит, не употребляет алкоголь, занимается спортом. Говорит, что берет пример с отца. Он проходит ежегодные профосмотры, так что все, слава Богу, хорошо.

Наши детки, 2005 г.

Между сыном и дочерью разница в 12 лет. Когда мы ждали второго ребенка, тут уже серьезно опасались. На тот момент я имел уже группу инвалидности. Да и случаи с рождением детей у ликвидаторов  были разными. У кого-то из сослуживцев рождались здоровые дети,  у других уже со значительными отклонениями: проблемы с нервной системой, со щитовидной железой. У одного из наших ребят последний ребенок, девочка, в четыре годика умерла. Все это буквально рвало душу. То, что радиация опасна, подтверждала жизнь. Людмила сказала: «Давай рискнем, ведь это наш ребенок!» Исход такого решения был больше похож на «русскую рулетку». Но нам и во второй раз выпал «призовой фонд». Диана родилась в 2000 году. Помню, как она, еще будучи школьницей, возмущалась: «Все в классе болеют, пропускают занятия, из всех ребят одна я здорова, и хожу постоянно!». На данный момент дочь учится в Харькове, она будущий специалист по иностранному туризму.

Несмотря на то, что полученная доза радиации может отразиться даже на правнуках, о них я беспокоюсь значительно меньше. Ведь здоровый образ жизни, как выяснилось на личном примере, играет в этом вопросе далеко не самую последнюю роль. Мы всячески старались оздоравливаться, поездки всей семьей к морю были систематическими.  Но главное то, что наши чада рождены в любви, поэтому могу с уверенностью сказать, что у меня самые здоровые дети.

К сожалению, зона отчуждения за эти годы без хозяйствования человека зарастает лесом. Но и новые человеческие жизни пробиваются сквозь последствия техногенной катастрофы, как ростки сквозь асфальт, вопреки всему.

Лилия Голодок