Лилия Александровна родилась в поселке Первомайка. В детстве она была тихой и спокойной, отличалась от остальных детей большой настойчивостью и упорством. В 1932 году Лилия пошла учиться в первый класс школы № 6. Любила читать, учителя вспоминали о ней как о хорошем помощнике во всех школьных мероприятиях. Помогала неуспевающим ученикам, много времени отдавала работе с пионерами, на протяжении трех лет была вожатой в младших классах. Лилия мечтала стать учителем.
«В нашей многодетной семье Лиля отличалась тихим нравом, – вспоминала младшая сестра Лилии В. Иванихина-Ткаченко. – Скромная, застенчивая, часто углубленная в себя, она с детства очень любила читать и свое свободное время проводила за книгой. Хотя сколько там было свободного времени! Работал на производстве один отец, его небольшого заработка не хватало. Семья в основном кормилась с огорода, с домашнего хозяйства, которые обрабатывали и обихаживали мама с детьми. Лиле, как и Тоне, и старшим детям, приходилось и копать, и сажать, и поливать, и корову доить, и вязать, да еще с нами, младшими, возиться.
Она читала вслух, собрав детвору со всей улицы. И в школе детей нянчила: была пионервожатой в младших классах. А со своими сверстниками участвовала в школьных вечерах, ездила в окрестные колхозы и совхозы на уборку урожая. Лиля не была отличницей, как ее лучшая подруга Уля Громова, но тоже училась хорошо».
В октябре 1940 года Лилия вступила в комсомол. Во время войны она продолжала учиться в школе. Вместе с другими учащимися собирала колоски на полях совхоза «Первомайский», ухаживала за ранеными в госпитале, который размещался в здании родной школы.
«Тихая, скромная Лиля была средней в этой большой, дружной, трудолюбивой семье, – говорится в книге «Огонь памяти». – Она еще училась в школе. Но, кроме уроков, у нее было много домашних обязанностей. А в свободную минуту читала книги, вязала, долго размышляла над тем, что же еще интересного провести со своими пионерами. Нравилась ей работа вожатой. И для себя уже твердо решила: поступать в Луганский пединститут».
В июне 1942 года Лилия Иванихина окончила школу. Эвакуироваться ей не удалось. В октябре 1942 года она вступила в подпольную комсомольскую организацию «Молодая гвардия».
Подпольная борьба
«Девушки энергично взялись за дело, – сообщается в документе из Фонда музея «Молодой Гвардии». – К ним часто приходили Герасимова и Минаева. Вместе они работали над текстом листовок. Часто приносили листовки-обращения на немецком языке, разбрасываемые нашими самолетами для немецких солдат. Подолгу они просиживали со словарем в руках, переводя немецкий текст. Потом эти составленные листовки Лиля несла к Громовой Уле, где собирались руководители пятерок и троек Майя Пегливанова, Нина Герасимова, Шура Бондарева, Лина Самошина. Там листовки отрабатывались и утверждались, после чего их в один вечер расклеивали по всему поселку.
В то время, когда Лиля ходила к Громовой, держала связь с поселковой группой Толи Попова. Лилина сестра Тоня держала связь с Краснодонской группой, бывая у Кошевого, Земнухова. Таким образом, они служили одним из связующих звеньев Краснодонской группы с Первомайской».
Чтобы избежать угона в Германию, Лилия устроилась преподавателем немецкого языка в Великосуходольскую начальную школу.
«Инспектор народных школ И. А. Шкреба устроил первомайских девчат учителями в школы, чтоб их не угнали в Германию, а меня посадил «учиться», хоть я по возрасту для третьего класса не подходила, потом перевел в 4-й, 5-й и т. д, – вспоминала сестра Лилии Любовь Александровна Иванихина-Шаломеенко. – Лилю он послал работать учителем в Великий Суходол. Школы при оккупационных властях продолжали работать только в направлении, угодном властям. Однажды в воскресенье, когда Лиля ехала в санях вместе с немцами, она столкнула ногой ленту с патронами. В следующий раз подняла ее и принесла домой. Сестра Нина заметила, как она положила это в тумбочку, и спросила, для чего. Лиля ответила, что патроны – ребятам для зажигалок, а порох – матери печь растапливать.
Нина работала при больнице в аптеке, и перед эвакуацией наших предприятий все из аптеки они разобрали по домам. Многие медикаменты, вата, лекарства были у нас на чердаке. Наша Нина помогала жителям, которые болели, принимала роды, помогала раненым по медицинской части. Она спасала и Николая Афанасьевича Быкова. Он работал начальником на мельнице, на молокозаводе. Он ей обязан жизнью.
Когда девчат арестовали, на чердак полезли полицейские, но медикаментов не обнаружили. Оказывается, Лиля и Тоня вынесли все это».
В селе Лилия нашла контакт с молодежью. По свидетельству одной из активисток колхозного движения, Лилия Александровна проводила политическую агитацию не только среди населения, но и среди итальянских солдат, находившихся в селе Великий Суходол.
Жительница села Е. Р. Губанова рассказывала: «Всегда Лилия приносила из Краснодона новости: то красные флаги на Октябрьские праздники были вывешены в городе, то биржа сгорела». А сестра подпольщицы Нина Александровна вспоминает, что, собираясь в Великий Суходол, Лилия брала с собой листовки. Она поддерживала связь с Василием Борисовым и Виктором Петровым, которые находились в то время в селе. Совместными усилиями они сплачивали вокруг себя патриотически настроенную молодежь, в листовках рассказывали о положении на фронте, собирали оружие.
Арест и казнь
10 января 1943 года Лилию арестовали, а в ночь на 16 января после жестоких пыток и истязаний ее сбросили в шурф шахты № 5. Похоронена в братской могиле героев на центральной площади города Краснодона.
«Утром мы понесли передачу, пришли домой, а Тоню тоже забрали, – вспоминала сестра Лилии и Антонины Любовь Александровна. – Мы пришли к полиции 15 числа, на дверях висел список: «Вывезли в Ворошиловград». В списке была одна женщина, остальные были ребята.
Четырнадцатого числа уже девчат арестовали, приходит жена Вырикова (он был старостой или заместителем в Первомайской управе). В это самое время я стала есть кашу, которую вернули от сестер, и вдруг мне попалась записка. В записке было написано: «О нас не беспокойтесь, мы скоро будем дома».
Вывешивали полицаи один список, потом другой. В третьем списке были написаны фамилии наших девчат. С нами шли Минаева и Герасимова. Они очень кричали, мы тоже пришли домой, стали плакать, голосить, причитать, отец услышал эту весть, слег и больше не поднялся. Мы все с Минаевой ходили в Лихую, в Зверево, искали их, но не нашли. Однажды пришла к нам наша родственница и говорит, что ее мужа поставили сторожем возле шахты № 5. «Не знаю, там ваши или не там, но муж вот находил гребешки, расчески, посмотрите на вещи, может, найдете свои. Скорее всего, не ищите, наверное, и ваши там». Когда расстреливали, деда заставили уйти, подняться на террикон. И он видел, что некоторые девушки прыгали сами, некоторые обнявшись, ребята оказывали сопротивление.
После того, как началось извлечение молодогвардейцев, наших девчат извлекли на третий день. Первые, кто туда полез их спасать, были их родственники. Они взяли обыкновенный ящик, привязали канат, и на вороток крутили вручную. Первую достали женщину, очень большую, кожа на руках пооблезла. Тело белое.
Гроб застилали тканью, потом одежду каждого, кого достали, разрезали сзади и спереди, и новую одежду просто прикладывали, лицо накрывали тюлем. У одной из сестер была кисть отрублена, глаза завязаны проволокой. Потом привезли гробы, наших Иванихиных положили в один гроб. Когда хоронили, дали артиллерийский залп. Были речи, выступали. После похорон людей покормили, развезли домой. Итак, из всей нашей семьи четверо детей погибло, и четверо осталось. В войну умер и отец, не перенеся гибели своих детей».
Лилия Александровна Иванихина похоронена в братской могиле героев «Молодой гвардии» в Краснодоне. Посмертно награждена в сентябре 1943 года орденом Отечественной войны 1-й степени и медалью «Партизану Отечественной войны» 1-й степени.
Иван Сергеев, по материалам музея «Молодая гвардия»
Cледите за главными новостями ЛНР в Telegram, «ВКонтакте», «Одноклассниках».
