– Ксения, как вы стали сиротой и попали в интернат?
– Я очень хорошо помню этот ужасный год… Мне тогда было всего 11 лет. С первого класса я училась в школе № 21 в Молодогвардейске, все было хорошо. Когда я была в пятом классе, в феврале умер папа. Я толком даже в себя прийти не успела, как в июне этого же года умерла мама… Меня хотела забрать к себе родная тетя, она старалась оформить документы и взять надо мной опеку. Но ничего не получилось, потому что она была не замужем, и на тот момент у нее был маленький ребенок. В шестой класс я пошла уже в интернате.
Честно говоря, мы с тетей очень надеялись, что все же получится оформить опекунство. Я жила с ней, пока она обходила все инстанции, собирая пакет документов. Пошла в первую школу, но это все было недолго… Получилось так, что я пару дней не ходила в школу, а потом, когда пришла, меня просто забрали с уроков и усадили в машину. Маршрут был простым – сначала инстанция, а потом интернат… У меня до сих пор мурашки по коже, когда я вспоминаю этот ужасный день. Мы очень долго ехали по совершенно незнакомой дороге, а когда меня привезли в интернат, у меня не было абсолютно ничего. Тете никто не сообщил, что опекунство оформить не получится, и даже не было возможности нормально собраться. Честно говоря, не знаю, как пережила этот день… К вечеру из школы мне передали большую коробку с вещами и сладостями. Потом я познакомилась с девочками в интернате и поняла, что все не так страшно, как казалось на первый взгляд. В этот день у одной девочки был день рождения. Ребята накрыли стол, а потом устроили дискотеку. Это было хорошее завершение такого ужасного дня.
– Наверное, родители уже стерлись из памяти…
– Я стараюсь не копаться в прошлом. Мои родители развелись, когда мне было года два, вот папу я практически не помню. Мама все время старалась найти для меня нового папу… В итоге она нашла достойного отчима, его звали Сашей. Он был хорошим, работящим, заботился обо мне, как о родной. Мы все вместе ездили к нему в гости в село Марковка, как сейчас помню. Это был гдето третийчетвертый класс. А потом они вместе пристрастились к алкоголю. Были постоянные скандалы, крики, драки, которых я не выдерживала… Я начала сбегать из дома, чтобы просто этого всего не видеть. Я не осуждаю маму, у нее была непростая жизнь.
– Как вам жилось в интернате?
– Испуг прошел, и началась обычная школьная жизнь. Мне даже нравилось там, было интересно. Был прекрасный коллектив педагогов и воспитателей, все о нас заботились. В нашей комнате было много девочек, они настоящие друзья, мы до сих пор хорошо общаемся. Директором интерната был Василий Иванович Раков, и он ко всем нам относился как к родным. Вы не представляете, насколько он хороший человек, потому что даже больше чем через 10 лет после выпуска он никого не забыл и до сих пор, когда встречает нас, спрашивает, как дела. Он стал тем прекрасным человеком, который показал, как нужно правильно себя вести со всеми. Мы часто устраивали какие-то праздники, проводили мероприятия, ходили на кружки, где-то выступали, а в свободное время гуляли. Было даже очень интересно. Каждое лето нас возили на море в Артек, в Одессу. Именно в интернате я встретила своего родного и любимого человека – своего мужа Богдана. Он попал в интернат, когда был в пятом классе. Родителей Богдана лишили родительских прав, его забрала к себе бабушка. С началом школьной поры он начал проявлять свой характер, и учителя не могли с ним справиться, поэтому бабушка приняла решение отправить его в интернат. Конечно, не все было хорошо и просто. У меня начался такой период, когда я хотела гулять и частенько сбегала из интерната, но все же это тоже прошло, я успешно окончила не только интернат, но и пошла учиться дальше. У меня нет ни одного плохого воспоминания из этого периода жизни. Честно говоря, я даже благодарна, что попала в интернат, а не связалась с какой-то плохой компанией.
– Вас полностью обеспечивало государство?
– Так как мои родители умерли, мне была назначена пенсия по потере кормильцев, и были так называемые сиротские выплаты, они копились на моем счете. Нам постоянно привозили гуманитарную помощь в интернат, и мы были одеты, обуты и накормлены. Если нам было что-то нужно, мы могли вместе с социальным педагогом пойти снять какую-то сумму и купить себе все необходимое. На выпускной мы тоже особо не тратились, потому что нас брали под свое шефство шахты, и они все оплачивали: и праздник, и наши наряды. В колледже нам платили хорошую стипендию, обеспечивали бесплатным общежитием и просто нас поддерживали.
– Своего будущего мужа вы встретили в интернате, и там начались ваши отношения?
– Там мы познакомились и просто общались, у нас была хорошая детская дружба. Мы с ним часто болтали, часто подшучивали друг над другом. Я выпустилась, но осталась жить в поселке Краснодон. Поступила учиться на повара в училище. Когда я была на третьем курсе, Богдан только поступил на первый. Это был 2012 год, и наше общение уже обрело немного другой характер: мы стали общаться как студенты. Вскоре он начал проявлять знаки внимания: дарить подарки и ухаживать. Потом стал вопрос о моем выселении из общежития – я закончила учебу, и он съехал вместе со мной. Получается, что мы вместе как пара с 12 февраля 2013 года. В 2018 году на свет появился наш старший сын, а в 2024-м – младший Владислав. Старший в этом году пошел в первый класс, и, честно говоря, на выбор школы очень повлиял Василий Иванович Раков, потому что, когда я узнала, что он директор школы № 24, у меня не было сомнений, что отдавать ребенка нужно именно туда. А когда он увидел нашу семью, был безмерно рад, думаю, что он гордится каждым из нас, потому что мы стали такими именно благодаря ему. Знаете, у нас с мужем не было примера семьи, и, наверное, нас очень недолюбили, мы стараемся восполнить недополученную любовь не только через детей, но и через любовь друг к другу. Я рада, что в интернате были прекрасные люди, которые помогли нам стать такими, какие мы есть.
– Здорово, что вы создали крепкую семью! Ксения, что на ваш взгляд самое важное в семье?
– В интернате практически все ребята были из неблагополучных семей. У кого-то не было родителей, а у кого-то они были, но их лишили родительских прав из-за аморального образа жизни. Самое главное для нас было и остается – не совершить таких же ошибок, потому что наши дети должны быть лучше, чем мы, и они достойны самой лучшей жизни в крепкой, здоровой и дружной семье. Конечно, не все идет так, как нам хочется. Мы прошли много испытаний. У нас до сих пор нет своего жилья, и много денег уходит на то, чтобы оплачивать съемную квартиру. Сейчас работает только Богдан, потому что я сижу с маленьким сыном. К счастью, нас не забывают мои родственники: тетя и бабушка по папиной линии. Они всегда помогают, чем могут. Тяжело, конечно, но я уверена, что мы справимся!
– А как же положенная квартира от государства?
– С государственным жильем все не так просто, как казалось. Меня поставили в очередь где-то в 2012 году. Каждый год необходимо ездить и отмечаться, чтобы твоя очередь не ушла. Два года я отмечалась как положено, а потом, в 2014 году, все начали переходить на новые законы, и мне сказали, что никакой квартиры для нас не предусмотрено, что такой программы сейчас нет вовсе. Как я поняла, государственные квартиры давали в первую очередь тем, у кого не было даже прописки. Моя подруга была прописана в интернате, и она получила квартиру практически сразу. Наверное, законодательство прописано так, что, если у человека есть прописка, то есть и жилье в собственности… Я была прописана в том доме, где и моя мама. Моя прописка была поставлена автоматически по месту жительства родителя. Никого абсолютно не смущал тот факт, что в этом доме прописано еще человек семь... Именно туда мы с Богданом съехали в 2013 году, и нам пришлось ютиться под одной крышей с тетей и ее сыном, которые тоже там прописаны. С 2014 года этот дом обворовали, разгромили, разрушили. Честно говоря, он был в плохом состоянии еще тогда, когда меня ставили в очередь на квартиру: приходила комиссия, составляли акт. Но, когда все уже перешли в ЛНР, в инстанции мне сказали: что было при Украине, осталось при Украине... Богдан тоже был прописан в квартире своей матери в Суходольске, и его даже на очередь не поставили. У него нет никаких документов на эту квартиру, и там полная разруха. Муж пытался добиться хотя бы каких-то денег, чтобы сделать ремонт, но и тут ему отказали. Тогда от того, что нет никакой поддержки и помощи, мы с ним уехали в Россию и несколько лет жили там. Но все равно нас тянуло домой, и вскоре мы вернулись. Буквально в этом году мне позвонили и сказали, что программа по обеспечению детей-сирот жильем восстановлена, мне нужно прийти, взять список документов, чтобы встать в очередь. Чтобы собрать весь пакет документов, мне потребовалась не одна неделя и почти две тысячи рублей, потому что было достаточное количество платных справок. Документы подала, но какого-то ответа от специалистов я не получила, знаю только, что прием документов приостановлен до октября. Поэтому нам ничего не остается, кроме как просто сидеть и ждать…
Преображение Луганской Народной Республики идет во многих сферах, и, как мы знаем, в нашем городе планируют построить новые, современные комфортные жилые комплексы. Возможно, именно эта программа и рассчитана на то, чтобы обеспечить жильем тех людей, которые ждут его уже больше десяти лет.
Екатерина Козлова
Cледите за главными новостями ЛНР в Telegram, «ВКонтакте», «Одноклассниках».
